Александр Бузгалин: «Чем и в каком масштабе мы готовы поделиться ради процветания страны?»

Заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор экономических наук – о бизнесе и государстве в мире глобальных империй.

«В нашей сегодняшней реальности возможны три сценария – пессимистический («Я Родину люблю, но переведу-ка на всякий случай пару-тройку миллионов долларов в оффшорную зону»), инновационный (когда мы несколько меняем траекторию, уходим от абсолютного доминирования сырьевых и посреднических компаний, потихоньку восстанавливаем промышленность, а в условиях санкций попадаем в крайне сложную ситуацию) и романтический, который я очень люблю, несмотря на то, что он не отвечает современным реалиям. Когда в 1988 году я говорил своим студентам, что советская система находится в кризисе, и в ней много серьезных противоречий, которые могут привести к большим негативным последствиям, на меня указывали пальцем и считали странным романтиком, который не понимает, что «все схвачено»… Нужно быть готовыми к серьезным качественным изменениям.

Глобальный мир сегодня меняется. Давайте посмотрим на основных игроков – транснациональные корпорации. Объем продаж – 300-500 миллиардов долларов, валовой национальный продукт России – порядка двух триллионов. Простой расчет показывает, что 5-7 корпораций могут купить все произведенное в России. Но им это не нужно, у них много других интересов.

Новый компонент проблемы – глобальная унифицированная система начинает меняться, делиться на региональные блоки, где существует протоимперия (США) и периферийные страны, которые создают региональные блоки. Бренды, финансы, потоки основных инвестиций регулирует протоимперия, а полупериферия концентрирует производство. Такое вот интересное противоречие капитала и труда. Возможный шаг – создать китайскую и российскую протоимперии. Однако стоит учесть, что наша экономика меньше экономики США раз в 10, а Китай пока не планирует играть роль новой империи.

Если мы будем догонять, то лет через 20 выйдем на уровень Греции, Испании, Италии, то есть окажемся внизу списка развитых стран по качественным показателям. При сегодняшних хороших темпах роста – 3-5 %. Это не катастрофа, это хороший сценарий. Для тех, у кого есть больше 100 миллионов долларов – это оптимистический сценарий: через 20 лет вы будете иметь в среднем 500 миллиардов долларов.

На мой взгляд, если мы хотим достигнуть других целей, чем те, которые предложила глобальная система и протоимперия, мы можем работать на опережение.

Давайте посмотрим, что день грядущий нам готовит. Первый тезис, который кажется самым сложным – это санкции. Пока они затронули очень маленькую часть нашей экономики. В основном, это идеологема, тактический ход. Это пока не проблема, но если западный мир будет готов всерьез пойти на потери 5-7 % валового продукта, то нам будет очень плохо, потому что нужно будет закупать оборудование. Провести перевооружение и переоснастить машиностроение мы не сможем. Парадокс заключается в следующем: чтобы провести импортозамещение, нам нужно большое число импорта.

Второй вопрос – насколько мы готовы идти на реальные перемены, а не только менять риторику. У нас были национальные проекты, которые на сегодняшний день не выполнены. Когда меня спросили об этом на телевидении, я ответил, что президент должен об этом откровенно сказать. Были ли проекты реалистичными, когда он их утверждал? Или он ошибся? Далее – если глава государства не ошибся, то надо наказать тех, кто не реализовал национальные проекты. Если на то были объективные условия, то почему не было сценарного варианта развития?

Еще одни вопрос: есть ли у России другие друзья, кроме армии и флота? Если у нас их действительно нет, то что мы за страна, которую все ненавидят? России есть что сказать миру. Если все будут врагами, мы не выживем. На мой взгляд, нужна совершенно другая экономическая политика. Но она требует ответа на вопрос: чем и в каком масштабе мы готовы поделиться ради процветания страны? Чтобы был ясен смысл вопроса, я расскажу притчу из сценария к фильму «Сталкер» по роману братьев Стругацких. Инопланетяне прилетели на Землю, устроили пикник, набросали кучу артефактов. Вокруг этой территории поставили огромный забор, но сталкеры все равно могли туда пролезть. Есть такой миф, что если добраться до самого страшного места в этом «заповеднике», исполнится ваше настоящее желание. Самый умный и хитрый из сталкеров собрал команду и отправился к этому месту, поскольку его дочь была смертельно больна. По дороге он предал друзей, по уши вывалялся в грязи и, наконец, дошел до места назначения. Он загадал желание, а когда вернулся назад – увидел свою мертвую дочь, лежащую на груде золота.

Чтобы говорить о третьем сценарии, необходимо понять, какое сокровенное желание исполнится, когда мы придем в нужное место. Если у большинства это будет золото – ничего из этого не выйдет.

Часто говорят, что чем выше доля государства, тем меньше демократии и больше авторитаризма. Однако верховенство закона, например в Финляндии, где влияние государства в 2 раза выше, чем в США, гораздо лучше. И Россия в этом смысле тоже опережает США. То есть либеральная система далеко не всегда приводит к демократии.

Мы говорили про фантастическую идею – о том, что можно опережать, не догоняя, если при этом ставить другие цели. Давайте рассмотрим эту мысль с точки зрения развития транспорта. Согласно пессимистическому сценарию, мы можем взять «Мерседес» и поставить себе цель – через 10 лет сделать такой же. И в итоге мы отстанем в производстве автомобилей на 10 лет. Если смотреть вперед, можно создать гибридный автомобиль, как в Китае. Что же касается фантастического сценария, тот нам нужно ответить на вопрос: чего мы хотим? Сам автомобиль или быстро, комфортно и не загрязняя окружающую среду передвигаться по городу? Если уровень автомобилизации повысится, будет налажен выпуск престижных машин, но средняя скорость по городу будет составлять 4-5 километров в час. В Европе и Китае многие давно пересели на велосипеды и электромопеды. Так, может, не нужно выпускать столько автомобилей? Важно понять чего мы хотим добиться – экономического роста или развития? Снижение числа автомобилей, вызовет сокращение национального продукта, но при этом рост качества жизни.

Стране нужны планы, которые будут соединять обязательные госзадания для небольшого государственного сектора и косвенные регуляторы для большого частного сектора. Речь идет о том, что задаются другие правила игры. Скажем, разрабатывая государственные программы, мы хотим поднять авиакосмическую отрасль. Все, кто вкладывают средства в эту отрасль, получают нулевые налоги, беспрецедентно дешевые кредиты, поддержку и т.д. Я не случайно задал вопрос: что люди готовы отдать, чтобы что-то получить взамен? Если ничего – ничего и не получат. Эта система будет работать, но нужны стабильные правила игры.

Сегодня экономика становится необычной системой, где основным ресурсом являются человеческие качества и творческий потенциал. Главная сфера, где создаются ресурсы для развития – образование, а не промышленность, транспорт и даже не наука».